СТЕПАН ПИСАХОВ
Степан Григорьевич Писахов (13 (25) октября 1879, Архангельск — 3 мая 1960, Архангельск) — русский художник, писатель, этнограф, сказочник.
Писахов – удивительный сказочник. Нет для его героя Сени Малины невозможного. Захочет – пиво на звездном дожде сварит. Захочет – на бане в море за рыбой пойдет. Или на Луну с помощью самовара улетит да там от рук злющих «лунных баб» чуть не погибнет.
Необычно принимали Писахова в 1939 году в Союз советских писателей. Писаховские тексты оказались в руках у Фадеева и Караваевой. И вместо того чтобы обсуждать, как полагается, достоинства и недостатки этих текстов, они принялись, перебивая друг друга, читать сказки одну за другой. Не могли остановиться. А слушатели помирали со смеху, чуть ли не сползая на пол.
Его язык чист, первозданен. В этом языке дышат века. Именно так, наверное, говорили новгородцы, четыреста или пятьсот лет назад обживавшие побережье Белого моря.
К сказителям на Севере всегда относились с огромным уважением. Во время промысла сказителям выплачивали два пая: один – за участие в промысле, другой – за сказывание. Пережить северную ночь, которая длится полгода, без сказки, наверное, было бы очень трудно.
Жил-был в Архангельске старичок с добродушным лицом и громадными вислыми усами – этакая местная достопримечательность, знакомая и взрослым, и детям, и уличным собакам, и даже чайкам. От его облика веяло чем-то стародавним и сказочным. Он и был настоящим сказочником, только сказки его лучше не читать, а слушать, чтобы почувствовать самобытность окающего поморского говора. Да ведь и вы их не только слушали, но и смотрели – вспомните мультфильмы «Не любо – не слушай», «Смех и горе у Бела Моря». А еще был он талантливым художником, умевшим передать в пейзаже очарование неброской северной природы.
Звали этого кудесника и городского любимца Степаном Григорьевичем Писаховым. А родился он еще в позапрошлом веке, 13 октября 1879 года. Кто бы тогда мог подумать, что пройдет не так уж много лет, и сын приехавшего с Могилевщины Годы Пейсаха, ставшего после крещения купцом Григорием Пейсаховым, заставит северян смотреть на мир его лукавыми глазами. А ведь заставил. Его сказы стали публиковаться в местной прессе с 1924 года, сразу же завоевав популярность.
Это были именно сказы, а не сказки, а велся рассказ от имени ушлого поморского мужичка Сени Малина из деревни Уймы, который мог запросто и на луну слетать, и на налиме прокатиться, а в бане такое вытворял, сказать – не поверите. За пределы Севера сказы Писахова вышли в 1935 году, когда в солидном журнале Союза писателей СССР «30 дней» появилась первая небольшая подборка, озаглавленная «Мюнхгаузен из деревни Уйма». Беспрецедентный случай – до войны в журнале опубликовали более 30 сказов, хотя об успехах в строительстве социализма в них не было ни строчки. К этому времени в Архангельске вышли и две книги с 86 сказами, а самого Писахова приняли в Союз писателей.
В музее С.Г. Писахова
Но писателем-сказочником Степан Писахов стал далеко не сразу. Отец, владевший ювелирной мастерской и магазином, хотел, чтобы сын пошел по его стопам, а мальчик страстно хотел рисовать и совершенно не хотел гранить алмазы. На двадцатом году жизни Степан ушел из дома и отправился познавать жизнь. Плавал по Белому морю, работал на Соловках, рубил лес и не оставлял мечты о живописи. Первая попытка поступить в художественную школу оказалась неудачной, но упорства юноше было не занимать, и в 1902 году в Петербурге он поступил в художественное училище Штиглица, где проучился три года. В 1905 году за выступление с критикой царя его из училища исключили, причем без права продолжать художественное образование в России.
Со скромными пожитками и мольбертом отправился Степан на Север. Путешествовал, писал этюды на Новой Земле. Отдохнув душой, отправился на Юг. Практически без гроша в кармане, но мир нее без добрых людей; побывал в Палестине, Сирии, Египте, Турции. Сделал вывод, что природа на Юге красива, море ласково, люди добры, но Север лучше. Какое-то время проучился в Париже в Свободной академии художеств, побывал в музеях и галереях Европы, да и вернулся домой в Архангельск, где природа сурова, но удивительно красива, а главное – она родная.
С. Писахов. В подводном мире церквушка на скале. Из серии «Сны»
Отдохнув на родине, отправился доучиваться в Петербург в частную рисовальную школу художника Якова Семеновича Гольдблата, где прозанимался еще три года, продолжая каждое лето путешествовать по российскому Северу. Это были не просто познавательные поездки, Писахов ходил на корабле «Святой Фока» по Карскому морю, участвовал в поисках Георгия Седова, добирался до Югорского Шара и Вайгача. Неоднократно на разных судах ходил по Белому морю и северным рекам – Двине и Пинеге, очень любил заезжать на Кий-остров, считая его одним из красивейших мест Беломорья.
Картины Писахова начинают появляться на крупных выставках, неизменно вызывая интерес и публики, и собратьев по живописи. В 1914 году на одной из выставок северные пейзажи Писахова очаровали Илью Репина. Мэтр посоветовал молодому художнику браться за большие полотна, а, узнав, что тот живет и работает в маленькой комнатке, пригласил к себе в Пенаты, пообещав предоставить большое помещение, холсты и краски. Писахов впоследствии вспоминал: «Товарищи поздравляли, зависти не скрывали. А я … не поехал, боялся, что от смущения не будет силы работать». Таким Степан Григорьевич оставался всю жизнь, скромным, застенчивым и очень добрым. При этом он обладал большой работоспособностью, а когда требовали интересы дела (не для себя), мог что-то настойчиво требовать, настаивать и даже кулачком по столу стукнуть, что было, наверное, немного комично при его добродушном лице и небольшом росте.
А работал Писахов много, после изгнания из Архангельска интервентов приводил в порядок местные музеи, по заказу Москвы зарисовывал места боев с интервентами и памятники северной архитектуры, участвовал в экспедициях. Каждый год на выставках появлялись его новые картины. Кстати, две работы Писахова украшали кабинет М.И. Калинина – второго человека в стране по официальной советской иерархии.
Любовь к Северу и его людям помогла родиться знаменитым писаховским сказам, которые быстро стали необычайно популярны в Архангельске, сделав Степана Григорьевича местной знаменитостью и всеобщим любимцем. При этом жизнь его не была безоблачной, Писахову не раз припоминали «белогвардейское прошлое» – при интервентах оставался в Архангельске, запретили празднование 65-летнего юбилея, были периоды, когда на жизнь он зарабатывал только преподаванием рисования в школах города.
Любопытно, что он никогда не иллюстрировал свои сказы, считая, что другие сделают это лучше, а порой просто давая этим возможность заработать молодым художникам, которых всегда поддерживал.
Как и при жизни, Писахов готов поздороваться с каждым встречным .
Умер Степан Григорьевич Писахов в мае 1960 года. Остались его картины, удивительно сочные сказы и добрая память. Уже в наши дни недалеко от места, где стоял дом Писахова, снесенный в 1960 году, открыли большой музей – единственный персональный музей в Архангельске. Музей чрезвычайно интересен, в нем более 150 работ художника, масса любопытных артефактов, а оформление дает представление не только о жизни Писахова, но и о времени, когда он писал свои картины и сказы. На пешеходной улице в центре города, где собраны старинные деревянные здания, стали создавать бульвар со скульптурами героев писаховских сказов. Пока что на бульваре только памятник самому Степану Григорьевичу и его главному герою – мужичку Сене Малину, оседлавшему налима. Но вскоре появятся и другие персонажи, во всяком случае, места для них уже предусмотрены.
Сказ «Налим Малиныч»
А чтобы и вы почувствовали самобытный колорит произведений Писахова, считавшего, что «в сказках не надо сдерживать себя – врать надо вовсю», небольшой сказ «Налим Малиныч».
Было это давно, в старопрежно время. В те поры я не видал, каки таки парады. По зиме праздник был. На Соборной площади парад устроили.
Солдатов нагнали, пушки привезли, народ сбежался.
Я пришел поглядеть.
Я от толкотни отошел к угору, сел к забору – призадумался. Пушки в мою сторону поворочены. Я сижу себе спокойно – знаю, что на холосту заряжены.
Как из пушек грохнули! Меня как подхватило, – выкинуло! Через забор, через угор, через пристань, через два парохода, что у пристани во льду стояли. Покрутило меня на одном месте, развертело да как трахнуло об лед ногами (хорошо, что не головой). Я лед пробил – и до самого дна дошел.
Потемень в воде. Свету – что в проруби, да скрозь лед чуть-чутошно сосвечиват.
Ко дну иду и вижу – рыба всяка спит. Рыбы видимо-невидимо. Чем ниже, тем рыба крупней.
Поморский мужичок Сеня Малин из деревни Уймы.
На самом дне я на матерушшого налима наскочил. Спал налим крепкой спячкой. Разбудился налим да и спросонок к проруби. Я на налима верхом скочил, в прорубь выскочил, на лед налима выташшил. На морозном солнышке наскоро пообсох, рыбину под мышку – и прямиком на соборну плошшадь.
А тут под раз и подходяшшой покупатель оказался. Протопоп идет из собора. И не просто идет, а передвигат себя. Ножки ставит мерно, как счет ведет. Сапожками скрипит, шелковой одеждой шуршит.
Я хотел подумать: «Не заводной ли протопоп-то?» Да друго подумал: «Вот покупатель такой, какой надо».
Зашел протопопу спереду и чинной поклон отвесил.
Увидел протопоп налима, остановился и проговорил:
– Ах, сколь подходяшше для меня налим на уху, печенка на паштет. Неси рыбину за мной.
Протопоп даже шибче ногами шевелить стал. Дома за налима мне рупь дал и велел протопопихе налима в кладовку снести.
Налим в окошечко выскользнул – и ко мне. Я опять к протопопу. Протопоп обрадел и говорит:
– Как бы ишшо таку налимину, дак как раз в мой аппетит будет!
Опять рупь дал, опять протопопиха в кладовку вынесла налима. Налим тем же ходом в окошечко, да и опять ко мне.
Взял я налима на цепочку и повел, как собаку. Налим хвостом отталкиватся, припрыгиват-бежит.
На трамвай не пустили. Кондукторша требовала бумагу с печатью, что налим не рыба, а есть собака охотничья.
Ну, мы и пешком до дому доставились.
Дома в собачью конуру я поставил стару квашню с водой и налима туда пустил. На калитку записку налепил: «Остерегайтесь цепного налима». Чаю напился, сел к окну покрасоваться, личико рученькой подпер и придумал нового сторожа звать Налим Малиныч.
- Борис Шергин. Былины. Песни. Сказки
- 10 мифов о «Поморском возрождении» и их опровержение: правовая перспектива
- Образ жизни поморской семьи 18-19 веков
- Народы России
- Поморская семья как основа народной педагогики. Идеал совершенного человека
- Крест как символ в ведической культуре
- Народная игрушка Русского Севера как средство воспитания
Всем - всем - всем! наконец-то в продажу вернулась великолепная, изумительная, замечательная книга Степана Писахова - полное собрание сказок нашего любимого автора с иллюстрациями Дмитрия Трубина. Торопитесь сделать подарок близким - тираж, к сожалению, невелик.
patriot-pomor.ru/shop/index.php?productID=256
А не знаете, эта книга в озоне и тп больших книжных магазинах появится?..
Класно!""!
😄😁😆😂😉😊😇😍😪😎😜😳😭😱😺👿💀👽👀👍👎
😄😁😺😂😉😊😇😍😪😎😜😳😭😱😺👿💀👽👀💋👍👎🤩😬🤠🤓🧐🙄🐺